Часть первая.
Жизнь Бадди Болдена.
Неподвижность вечера нарушает
страстная жалоба трубы. Барабанщик начинает
выстукивать бесконечный настойчивый ритм. Другие исполнители принимают эстафету
этого музыкального вопля, каждый в своём собственном стиле, иногда диссонируя, но
в большей части сливаясь с остальными. Ноги шаркают по танцполу и хриплый голос
запевает в настроении, которое наполнено печальной памятью, полу-трагической
мольбой. Затем темп ускоряется, настроение проясняется; но всегда, под этим,
сквозь это, барабаня ночь напролёт, колотится безудержный, неистовый ритм…
Несколько слов вначале…
Говорят, что джаз берёт начало из
Нового Орлеана. Правда, не все верят в этот миф. Однако в истории джаза существует
одна легенда, навсегда связавшая его с Новым Орлеаном. И имя этой легенды Бадди
Болден. Это имя носил первый в истории джаза музыкант, чьё искусство принесло
ему титул первого в истории короля джаза. Но при этом Бадди Болден считается не
только первым в династии джазовых королей, но и вообще «изобретателем» джаза. То-есть
музыкантом, придумавшим не название жанра, а тот искрометный способ
музицирования, который потом, уже после того, как сам Бадди Болден сошёл со
сцены, получил название jass, впоследствии сменившееся на jazz.
Тот джаз не был высокопарной музыкой,
звучавшей в креольских кварталах на Royal Street. Не было в его звучании и
ничего, подобного европейским произведениям. Тем, которые можно было слышать в гостиных
на Garden District, где порой исполнялись самопальные версии отдельных французских
или итальянских арий, знакомых исполнителям этих каверов по спектаклям во
Французской Опере. Но столь же очевидно, что тот джаз не слишком напоминал и причитания
из примитивных мелодий трудовых песен, которые обычно пели рабы на плантациях. И
это не было даже тем видом африканской музыки, которую в Новом Орлеане можно
было услышать на знаменитой площади Конго. В действительности эта музыка в той
или иной степени была производной от каждой из этих составляющих. В этом было
до некоторой степени всё перечисленное плюс совсем новый и исключительно
новоорлеанский элемент. В основе. Для «продвинутой» чёрной общины города это и был
тот самый новорождённый джаз…
Джаз относится к одному из самых
загадочных и сильных по степени своего воздействия, музыкальных жанров. Секрет
этого воздействия кроется в том, что джаз из всех известных музыкальных жанров,
пожалуй, единственный обладает полной свободой выражения, поскольку
предоставляет музыкантам возможность творить непосредственно в процессе
создания музыкального изречения, разрушая все рамки и границы, существующие в
традиционных видах музыки. Это даёт огромный творческий импульс музыкантам и оказывает
необыкновенное эмоциональное воздействие на слушателей, превращая их из
пассивных созерцателей в почти соавторов музыкального действия.
На улицах Нового Орлеана
И одним из первых этот эффект
испытал на себе и на своих слушателях не кто иной, как Чарльз "Бадди"
Болден (6 Сентября, 1877 - 4 Ноября, 1931), афроамериканский корнетист из
Нового Орлеана, который среди своих современников считался ключевой фигурой в
разработке новоорлеанского стиля, понимаемого вначале как модификация рэгтайма,
но впоследствии обернувшегося музыкальным и культурным феноменом, который
десятилетием позже станет известным как джаз.
 |
| Buddy Bolden |
Афроамериканский музыкальный стиль
Нового Орлеана зародился на стыке 19-го и 20-го веков из формата духовых
ансамблей, которые подобно мастерам рэгтайма, взяли за образец музыку
марширующих военных оркестров. Дополнительно к корнетам, тромбонам и, порой,
тубе эти первые новоорлеанские праджазовые группы добавили кларнеты, скрипки и
банджо или гитару. Контрабас и фортепиано не использовались из-за их громоздких
размеров, хотя фортепиано было популярным сольным инструментом в разного рода
кабачках, honky-tonks и "спортивных клубах." Марширующие оркестры
были известны своим участием в похоронных процессиях, но кроме того они
выполняли и совсем иного рода функции от музыкального оформления пикников до сопровождения
танцев в общественных местах.
На улицах Нового Орлеана в те
годы была виртуальная академия музыки, в которой доминировали легендарные
агрегации черных и креольских музыкантов, большинство из которых одновременно были
рабочими или ремесленниками. Оркестр Бадди Болдена играл в honky-tonk-кабаках
ещё в 1895, а Духовой Оркестр Olympia, руководимый корнетистом Фредди Кеппардом
(Freddie Keppard) существовал с 1900 по 1915. Вторым корнетом в нём играл Джо
Оливер, а на кларнетах сверкали Alphonse Picou, Sidney Bechet и Lorenzo Tio.
Oscar "Папа" Celestin сформировал Original Tuxedo Orchestra в 1910.
Позже Кеппард вёл Original Creole Band, тогда как Джо Оливер работал у
тромбониста Кида Ори в его Brownskin Band. Когда Оливер уехал в Чикаго, то
Кеппард сделал вторым трубачём Луиса Армстронга. Были, вероятно, сотни таких
эпохальных групп, в которых бесконечно менялись исполнители. Те, кто поняли
основную предпосылку этой музыки: коллективную импровизацию.
Первый джазмен
С Чарлза «Бадди» Болдена
начинается история великих фигур новоорлеанского джаза. Музыкант-самоучка, согласно
одной из легенд работавший днём парикмахером, а в свободное время ещё и издателем
скандальной газеты, бывшей возможно одним из первых примеров жёлтой прессы США.
Тем не менее, свою славу он в буквальном смысле выдул из своего корнета. Современники
запомнили его искромётным музыкантом, который заставлял своими рэгтаймами и
блюзами свинговать весь Сторивиль (Storyville). По словам Луиса Армстронга он
был " гением, опередившим всех."
Родился Чарльз "Бадди"
Болден в Новом Орлеане 6 сентября 1877 в семье Уэстмора и Эллис Болден на 319
Howard Street. Для его отца, работавшего извозчиком, это был очень удобный
район. Дальнейшее взросление Бадди протекало не так далеко от его места
рождения по разным адресам, бывшим неподалёку от двух знаменитых округов Нового
Орлеана: кварталов Uptown и уже упоминавшегося скандально известного Сторивиля.
Сторивиль был увеселительным
кварталом, название которому было дано в честь члена городского муниципалитета
Сиднея Стори. Последний 1 октября 1897 предложил проект закона о выделении из
городских земель зоны для различных увеселительных заведений, в том числе не
гнушавшихся проституции и другой противозаконной деятельности.
Болдены были крепкими
представителями среднего класса первого поколения афро-американских граждан,
который созрел в течение Гражданской Войны, в эпоху, охотно забытую этим
семейством. Среди хаоса Нового Орлеана конца 19-го столетия, в мире вызовов и
возможностей, молодой Бадди стал субъектом культурного ренессанса, протекавшего
в городе, который горел свободой выражения и поддерживал это пламя музыкой.
Новый Орлеан конца 19 века
изобиловал оркестрами с разношёрстными музыкальными инструментами и
исполнителями. Это были одновременно концертные, танцевальные и похоронные
оркестры, участниками которых были Чёрные и Креолы, а также Ирландцы, Итальянцы
и Европейские Евреи. Turners Hall, где играли на свадьбах и других праздничных
событиях немецкие духовые оркестры, был в пределах слышимости от дома Болденов.
Как и духовой оркестр Krewes, который маршировал на парадах Mardi Grass. Многочисленные ранние
духовые оркестры из Crescent City были общественными организациями, которые
участвовали в круглосуточных мероприятиях, начиная с дневного уличного парада и
заканчивая вечерними танцевальными балами.
В 1880-ые город был широко открыт
для этих событий, в которых многие участвовали семьями. И в это же самое время идиллический
период в жизни маленького Бадди резко закончился. В 1881-ом от энцефалита умирает
одна из его сестёр, затем в 1883-ем, в возрасте 32-ух лет умирает и его отец.
Бадди в тот момент был всего шестилетним ребёнком. У матери Бадди от этих бед началась
сильная депрессия. Дни напролёт проводила она в слезах, горюя над потерей мужа
и ребенка. Она утратила всяческий интерес к своему маленькому сыну. Предоставленный
самому себе, юный Бадди целыми днями слонялся на улицам. Он был свободен и мог часами
слушать музыкантов на перекрёстках, где они играли новую музыку, становившуюся
всё более популярной у большинства горожан.
Точно не известно, каким образом малыш
Чарли стал музыкантом. Некоторые предполагают, что посещая мужскую Fisk School, он мог там изучать
музыку в числе прочих учебных дисциплин. Некоторые считают, что с музыкой он
познакомился в церкви, там, где музыка была в изобилие. В 1894-ом он, очевидно,
получал уроки игры на корнете у соседа, у которого в то время была связь с его овдовевшей
матерью. Скорее всего, такое приукрашивание обычного факта, подобного уроку
игры на корнете, взятого у материнского любовника относится к разряду выдумок и
небылиц, что вполне в духе новоорлеанской традиции мифотворчества.
Как отмечалось выше, Болдену
удалось освоить профессию парикмахера, которая позволила ему зарабатывать на
жизнь. Произошло это вероятно тогда, когда он стал уже взрослым юношей. Этот
факт не вызывает особого удивления, поскольку никто в городе не смог бы обеспечить
себе даже скромное проживание, будучи профессиональным музыкантом. Позднее,
став знаменитым, Болден, получая за свои концерты солидные гонорары, доказал
обратное. Из рассказов современников Бадди Болдена следует, что он, в отличие
от многих своих сверстников, пришёл в музыку довольно поздно, взяв в руки
корнет примерно в 1894 после того, как завершил своё образование. При этом он
пришёл в джаз не из области духовых оркестров и традиционных маршинг-бендов, а
из чуждой в-общем то сферы струнных ансамблей, которые играли на частных
танцевальных балах и вечеринках.
Перед началом Испано-американской
войны в 1898, Болден уже успел получить прозвище Kid Bolden, играя в клубах
Сторивиля в качестве юной сенсации. Для лабухов Нового Орлеана такое появление в
танцевальных холлах было в те дни обычным делом. Предметом строгого соблюдения
общественных и профессиональных обязательств было неписанное правило: музыкант
должен в течение дня играть на дневных танцульках в Miss Cole’s garden, чтобы
обеспечить себе право на выступление в каком-нибудь популярном павильоне на
Josephine Street вечером. Именно на этих представлениях, сменявших одно другое
на протяжении суток и сформировался особенный стиль будущего короля джаза.
Создание первого джаз-оркестра
Бадди Болден стал истинным
музыкальным королём Нового Орлеана после того, как в середине 1890-ых организовал
свою собственную группу BUDDY BOLDEN"S RAGTIME BAND. Расширение его славы
совпало с возникновением черного квартала удовольствий – Сторивиля,- на South
Rampart и улицах Perdido, где Болден скоро становится местной знаменитостью,
играя в забегаловках и кабачках (но не в борделях). В 1901, когда его имя
впервые появляется в городских директориях в категории профессиональных
музыкантов, его группа стабилизировала свой состав в формате секстета с
корнетом, кларнетом, вентил-тромбоном, гитарой, контрабасом и барабанами. Он
заложил основы структуры и практики хот-джазовых ансамблей, ставших традиционными
для Нового Орлеана.
Основными участниками знаменитого
оркестра Болдена были вентил- тромбонист Уилли Корниш (Willy Cornish),
кларнетисты Вильям Уорнер или Фрэнк Льюис (Frank Lewis), барабанщик Корнелиус
Тиллман (Cornelius Tillman), гитарист Брок Мамфорд (Brock Mumford) и басист
Джеймс Джонсон (James Johnson). ). В основном, это были музыканты-любители, не
знавшие нотной грамоты (исключение составлял У. Корниш, образованный музыкант,
обучавший других членов оркестра, в том числе и Болдена).
 |
| The Buddy Bolden Band |
Болдену пришлось в течение долгого
периода репетировать с этими музыкантами-единомышленниками в подсобке его парикмахерской
на Franklin Street. Они пытались закручивать разнообразные куски мелодий,
в-основном из маршей, рэгтаймов, вальсов, мазурок, полек, госпелов и духовных
стандартов во вновь создаваемые медленные блюзовые мелодии с танцевальным
ритмом. Этот сорт музыки получил название "Tin-Tin Type," в честь
танцевального зала Tin Type Hall. Первоначально построенный для гильдии
наборщиков на Liberty Street в жилом квартале, Tin Type Hall был арендован в
качестве общественного клуба неким привратником при условии, что он наймёт на
работу Buddy Bolden Band. Вполне возможно, что этот анонимный привратник может
с полным правом считаться первым джазовым промоутером.
В эти годы в Новом Орлеане
издавалась газетёнка скандальной хроники под названием The Cricket (Сверчок).
По слухам её издателем был Бадди Болден. В Сверчке публиковались сведения о
некоторых известных обитателях Сторивиля, замеченных в безнравственности и
коррупции. И якобы в ответ на эти разоблачительные публикации, некоторые недоброжелатели
отчаянно ругали музыку Болдена, находя её чересчур громкой и сальной. Но более
вероятно, что такое неприятие было связано с тем, что широко применяемые
Болденом медные и другие духовые инструменты в предшествующее время
использовали лишь изредка, преимущественно в игре маршинг-бендов. Объёмная игра
Болдена в ярком стиле, которому впоследствии подражали такие мастера, как Кинг
Оливер (King Oliver) и Луис Армстронг (Armstrong), была крайне дерзкой и вполне
могла вызывать отторжение у чопорных приверженцев салонной музыки.
Тем не менее Болден считался (и
совершенно справедливо) одним из наиболее сильных корнетистов Нового
Орлеана. "Он обращал свою большую
трубу в направлении к городу и дул свой блюз,"вспоминает новоорлеанский
пианист, Джелли Ролл Мортон, -”То был "сигнал моим детишкам бежать к
своему папочке”, как сам Бадди обычно говорил об этом. Весь город должен был знать,
что Бадди Болден в Парке, который был расположен в 10-12 милях от центра
города. Он был самым джазовым из всех людей"- резюмировал Джелли.
The Funky Butt
С приходом 1900-ых в Новом
Орлеане уже была по-меньшей мере дюжина мест для искромётных негритянских
танцев: и вокруг Perdido, и вдоль South Rampart, и ниже Канала также. Big Easy,
Come Clean, Funky Butt – вот далеко не полный список этих заведений.
"Сцена" была черной частью города. Любители музыки независимо от
расовой принадлежности толпами стекались в клубы под названием The Big Easy или
The Funky Butt. В старом городе зал заседаний был преобразован в церковь, но
там же был и the Union Sons Hall, который также часто называли Kenney’s или
Kenney’s Hall. Позже он стал известен, как the "Funky Butt," из-за
ассоциаций с оркестром Болдена и одним из его самых хитовых мотивов "Funky Butt."
На грани столетий Бадди Болден
был увенчан титулом "Король джаза" Нового Орлеана и он был
востребован горожанами, требовавших его присутствия в каждом важном городском
событии, будь то парады, бейсбольные игры, спуск судна на воду, политические
дебаты или благотворительные вечеринки. Ни одно из этих событий городской жизни
не могло начаться, пока на месте его проведения не появлялся Бадди со своими
ребятами. По вечерам, он играл на каком-нибудь балу, маскараде или карнавале,
или в сторивильских светло-красных салунах до 11:00 пополудни. Затем, поздно
ночью он мог появиться где-нибудь ещё, завершая свой 20-часовой рабочий день на
танцевальном вечере для чёрных в Perseverance Hall, Jackson Hall, the Odd
Fellows Hall или в the Union Sons Hall на Presidio Street.
«Funky Butt, Funky Butt, не падай
духом, отвори окно и удали прочь спёртый воздух»,-эти слова, которые экспромтом
сочинил Уилли Корниш,-стали для оркестра Болдена нечто вроде визитной карточки,
а сама песня "Funky Butt" стала одной из популярнейших в репертуаре
Болдена, характерная своими грубыми стихами. Этот наиболее известный номер
Болдена, получивший позже известность как " Buddy Bolden's Blues ",
является одной из самых ранних ссылок на понятие "funk", ставшее через
несколько десятилетий самостоятельным музыкальным поджанром.
Мелодии, исполнявшиеся оркестром
Болдена, пользовались огромной популярностью и предшествовали, возможно,
будущим поп-хитам. Например Don’t Go Way Nobody, Ti-Na-Na, (которые позже были
записаны Джелли Ролл Мортоном), Ida, Sweet as Apple Cida и простенький мотив
Home Sweet Home, который оркестр также играл для военных судов, грузившихся перед
отправкой на Испано-американскую войну. Еще одна мелодия, Get Outta Here,
всегда исполнялась в Funky Butt Hall ровно в 5:00 утра в качестве финала
представления.
И там, где-то за кулисами сцены в
Funky Butt маленький мальчик еженощно слушал серебряную магию нот Бадди. Никто
не обращал тогда на него никакого внимания. То был юный Луис Армстронг.
Немного о музыке и стиле
Многие музыканты раннего джаза
рассматривали Болдена и участников его оркестра как созидателей, с которых
берёт начало музыка, известная как "джаз", хотя этот термин не был
еще в общем употреблении в музыкальной среде даже после окончания эры
выступлений Болдена. По крайней мере, один автор назвал его отцом джаза (Ted
Gioia, The History of Jazz, Oxford/New York 1997, p. 34). Ted Gioia мотивирует
свои выводы заслугой Болдена в создании импровизационной версии рэгтайма,
комбинирующей его с блюзом (т.н.looser).
Говорят, что оркестр Болдена первым применил медные инструменты для исполнения
блюза. Он также заимствовал идеи из госпелов, которые слушал в местной
Афроамериканской Баптисткой церкви.
Вместо имитации исполнения других корнетистов нота в ноту,
Болден играл музыку так, как он воспринимал её на слух, приспосабливая мелодии
на свой лад. Занимаясь этим, он создал новое и восхитительное слияние рэгтайма,
черной церковной музыки, стиля маршинг-бэндов и сельского блюза. Он перестроил
типичный танцевальный оркестр эпохи Нового Орлеана так, чтобы лучше
приспособить его к исполнению блюзов; струнные инструменты стали ритм-секцией,
а на передний край вышли духовые инструменты, в числе которых были кларнет,
тромбон и конечно корнет Болдена. Горловой стон блюза, извлекаемый Болденом из
своего корнета, смешивался с магическими духовными отзвуками черной баптисткой
церкви. Эта неожиданная звуковая смесь, изобилующая блюзовыми нотами, буквально
нанизывалась на неровные импульсивные ритмы племенного африканского танца.
Результатом был тот новый звук, который отлично подошёл для дансингов и быстро
привлёк внимание молодых афроамериканцев Нового Орлеана. Ни одно танцевальное
мероприятие в Новом Орлеане не обходилось без Кинга Болдена. Всякий раз, когда
он открывал окно в Masonic или Globe Hall и подносил к губам свой старый корнет
и дул в него, отовсюду туда стекался народ, чтобы послушать его игру. При этом Бадди
Болден играл на корнете так, как не удавалось никому другому. Он приводил танцевавших
под его музыку в исступление, а некоторые просто заходились в крике, "Вау,
это играет Король Болден!"
Между славой и роком
В жизни Бадди Болдена было две
любви: музыка и женщины. В обоих он преуспел, получив финансовый успех и славу
местной знаменитости. На вид он был крепким молодым человеком, который любил
носить дорогие щегольские наряды, а так же любил женское общество, часто
появляясь на публике в сопровождении нескольких женщин, которые боролись за
право нести его корнет. Друзья вспоминали, как он совершал дефиле по улицам в
сопровождении эффектных девиц. Одна улыбающаяся девица обычно держала его пальто,
другая - его шляпу, а в моменты. Когда маэстро отдыхал от игры, третья девица
несла его корнет. Если Бадди позволял себе слишком долго улыбаться любой из
них, две другие от ревности были готовы растерзать удачливую соперницу.
Но одновременно это был музыкант,
который в период приблизительно от 1898 до 1906, господствовал как бесспорный
Король черной музыки Нового Орлеана. Совершая свои шествия по городу, жившему
перманентной карнавальной жизнью, Бадди выдавал песню за песней. Когда же он
ненадолго прерывал игру на своём корнете, его сочный голос тормошил
сопровождавших его девушек двусмысленными шуточками. Его игра имела одно
свойство, которое все последующие авторитетные специалисты джаза признавали в
качестве необходимого признака подлинного джаза: это был " транс,"
способность погружаться в музыку до полного самозабвения, сливаясь в одно целое
со своим инструментом в горячем причастии.
Звук Короля Болдена обращался к
новому поколению, которое от конца Гражданской Войны отделяло примерно тридцати
три года. Его преданные последователи были влюблены в танцы. Многие из них известные
в непристойном районе Black Storyville как профессиональные киллеры,
проститутки и сутенёры, расточали свои похвалы холеному Королю, предаваясь
неистовым танцам до глубокой ночи. Другая часть почитателей оркестра Болдена,
не такая экстравагантная, предпочитала представления, которые оркестр давал
ранним вечером, прежде, чем танцы становились слишком скандальными и
вульгарными. Часто участники свиты Короля Болдена сопровождали его от
Линкольн-парка до парка Джонсона, чтобы послушать, что будет там играть на
танцах его оркестр. Целыми партиями фаны в течение дня могли посетить любой из
этих городских парков.
Прибыв на место своего очередного
представления, Король Болден подавал своим корнетом мощный сигнал, которым по
его собственному выражению он "звал своих детишек к папочке". По
словам очевидцев, звук его трубы был слышен в радиусе нескольких миль. Он часто
отправлял этот свой фирменный сигнал из Парка Джонсона, чтобы сообщать в Линкольн-парк
о том, что его оркестр начинает представление.
И вот, как только Король Болден возвестил о своём присутствии, неистовые
фаны, только что танцевавшие в Линкольн-парке под оркестр Джона Робишо, уже мчатся
в Парк Джонсона, откуда им подавал свои сигналы Болден.
По мере роста его славы и
состояния, росла и одержимость вином, виски и женщинами. Он с избытком вкусил в
своей жизни каждый из этих ингредиентов пресловутой “dolce vita”. Тратил деньги так же
быстро, как и получал их. Он постоянно был в долгах, но очень изобретательно
уходил от их оплаты. Он часто зависал в салуне на Gravier and Rampart run, в
котором хозяином был некто Мусташ. Бадди называл это местечко «мой офис». Когда
кто-то из кредиторов «припирал его к стенке» требованиями немедленно вернуть
долг, Бадди непринуждённо говорил: « Зайдите ко мне в офис и подождите меня.
Если захотите что-то выпить, то скажите Мусташу, что Вы от меня-он Вам нальёт
отличный «Том и Джерри». Я буду через 10 минут…». Но никогда он это обещание не
выполнял…
Его жизненные аппетиты всё
сильнее вырывались из-под контроля. И его яростная, демоническая страсть постепенно
заполняла всю его музыку. Купаясь в лучах славы, Бадди Болден всё глубже и
глубже погружался в неё. Он становился всё более изобретательным в своем стиле
игры. Всё более исступлённо звучали его ноты. Он доминировал над танцовщиками чёрного
Нового Орлеана, играя в салунах, на пляжных вечеринках и, несомненно, на
вечеринках белых. Все, кто проходил сквозь эту ночную толпу мужчин и женщин
слышали дикие ноты, пронзительные гаммы и знали, что это играл Король. Король
бывал жёстким, слишком жёстким, и в своей музыке и со своими девушками. Он
начинал пугать танцовщиков своими почти демоническими музыкальными проходами;
затем он всё бросал и в печали уходил прочь.
В 1905, когда слава Бадди Болдена
достигла своего пика, его группа выступала обычно в городских танц-холлах и
парках, и предпринимала поездки в городские предместья. Количество желающих
послушать оркестр Болдена росло с невероятной быстротой и со временем он уже не
в состоянии был исполнять все многочисленные заявки на выступления.
В следующем году у Болдена появились первые явные признаки
сильного умственного помешательства. У него появились постоянные головные боли,
он часто разговаривал сам с собой, стал раздражителен, по разным пустякам ссорился
с коллегами-оркестрантами и все время переживал, что другие музыканты-новаторы превзойдут
его в мастерстве и отнимут лавры его славы. Он слишком долго находился под
воздействием умственных и физических перегрузок. От постоянного напряжённого возбуждения
его разум не выдержал, и случилось неизбежное: его постигло тяжёлое
умопомрачение. Многие предполагают, что болезнь Бадди была следствием того, что
он унаследовал от матери неустойчивую психику. Другие объясняют его внезапную болезнь
побочным следствием сифилиса. Но всё это – одни лишь предположения, а правду мы
вероятно никогда не узнаем. Подобно будущим рок-звёздам, которые во множестве
последовали по его стопам через полстолетия, он позволил погубить своё будущее,
отдав себя во власть алкоголя, наркотиков и женщин.
На пути к забвению
Свой путь в сумасшедший дом Болден
начал после того, как с ним случился припадок во время Labor Day Parade в 1906.
Свидетели рассказывали, что он внезапно впал в бешенство, с криками и ударами
прокладывая себе путь через толпу. Затем, окружённый своими женщинами он,
остановился, закричал и упал с пеной у рта. После этого инцидента он несколько
месяцев прятался от публики в доме своей матери, находясь в глубокой депрессии
и боясь всего на свете, даже собственного корнета. Мать успокаивала его, как
могла, но безрезультатно. Через полгода после начала болезни, 5 Июня 1907 она
сама вызвала к сыну полицию, из опасения, что в очередном припадке страха он мог
решиться на суицид. В результате Бадди Болден оказался в приюте для умалишённых
в Джэксоне (штат Луизиана). Врачи диагностировали у него Dementia Praecox, то-есть
шизофрению. Музыка для Болдена стала с той поры безвозвратно потерянной, а сам
он стал безвозвратно потерянным для джаза. Вплоть до самой смерти он оставался
в психиатрической клинике вконец разбитым человеком и в полном забвении.
Оркестр Болдена вскоре после этих событий распался, в конечном счете, перейдя под руководство тромбониста Френка Дозена (Frank Dusen). В 1907 Френк сформировал из оставшихся музыкантов новый джаз-оркестр EAGLE BAND, занявший одно из ведущих мест в истории новоорлеанского джаза.
Сам Бадди с тех пор никогда больше не играл на корнете. Ему не суждено было выйти из больницы. И он прожил в течение двадцати-четырех лет в оболочке человека, которым он когда-то был, уйдя в мир иной 4 Ноября 1931 в возрасте 55 лет, сойдя с круга первым из длинного трагического списка «Унесённых Джазом».
Унесённые временем звуки…
Одним из тех, кто признавался в
том, что игра Бадди Болдена оказала на него влияние, был Луис Армстронг. Когда
Армстронг был ещё мальчишкой, он обычно прокрадывался в клуб и сидел за кулисами,
слушая игру Бадди. Для Сачмо (Satchmo) никто другой не мог когда-либо
сравниться с Бадди Болденом. Много лет спустя, когда со дня кончины Болдена
пошёл уже третий десяток лет, Сачмо, желая польстить Гилу Эвансу, после
прослушивания его «Испанских рисунков», тогда ещё только что изданных на
совместном с Майлсом Девисом альбоме, очень похвалил игру трубача, сравнив его
с Бадди Болденом. К великому конфузу Армстронга, знаменитый аранжировщик и
джазовый новатор Эванс в ответ задал Сачмо вопрос: «А кто это такой?» Воистину
нет пророков в своём отечестве. Но с началом эпохи возрождения новоорлеанского
джаза в середине 1950-ых, имя Болдена вышло из тени забвения и усилиями
энтузиастов было вписано в историю джаза первым в ряду джазовых пионеров.
Как и в случае многих легендарных
фигур американской истории, порой бывает трудно отличать факты от вымысла,
особенно в сравнительно новой области истории - истории джаза. Так один из
популярных мифов про Бадди Болдена связан с тем, что Бадди помимо музыканта был
ещё и парикмахером. Возможно, что он никогда и не работал парикмахером и не был
владельцем магазина, как повествуют о нём полулегенды-полуслухи. Но почти
наверняка он зависал в какой-нибудь облюбованной им парикмахерской с друзьями,
поскольку по тем временам это было место, где музыканты могли общаться друг с
другом. Место, где люди получали самые последние новости в эпоху,
предшествовавшую СИ-ЭН-ЭН.
Согласно другой легенды предполагают,
что Oscar V. Zahn мог сделать запись Болдена на фонографический цилиндр Эдисона
в 1906. Но скорее всего, цилиндр этот (если он существовал) сгорел вместе с
семейством Zahns в 1960-ых. Возможно, что это был один единственный экземпляр
записи Болдена. Наверное, ответ на этот вопрос могли бы дать поиски в сырых
закоулках Восточной Больницы штата Луизианы, все ещё существующей в Джэксоне.
Сойдя с круга столь рано, Чарльз
"Бадди" Болден остался в истории джаза одним из истинных джазовых
первоисточников. Его игра была предметом легенд, как при его жизни, так и после
смерти. И тем более грустно, что он так и остался по большей части легендой,
поскольку не оставил для потомков какую либо музыку, записанную на
аудионосителе. Конечно, жаль, что мы никогда не узнаем в точности, как звучал
Болден. Для нас навсегда останется тайной всё, что касается способа, которым
Кинг Болден приводил в трепет толпы поклонников, неизменно восторгавшиеся его
восхитительным звуком, полным блюзовой неги и печали.
Многие музыканты, современники
Болдена, говоря про особенности его звучания, неизменно хвалили мощь,
исходившую из жерла его инструмента, его оригинальные ритмические проходы и
эмоциональное содержимое его медленной блюзовой игры, изрядно контрастировавшей
с более благонравными креольскими оркестрами его современников, типа Джона
Робишо (John Robichaux) и других.
Болден по всей вероятности не
импровизировал мелодии столь же свободно, как его последователи, но он, судя по
всему, в совершенстве освоил метод орнаментации существующей мелодии, часто
включая в свои корусы характерные кусочки фраз, которые выполняли функцию его
личной подписи. Хотя он и не оставил после себя никаких известных записей,
Болден бесспорно имел основополагающее влияние на Фредди Кеппарда (Freddie
Keppard), Вилли Банк Джонсона (Bunk Johnson) и других нью-орлеанских
корнетистов, а его пример помог становлению большинства составов
нью-орлеанского джаза.
Легенда о Короле Болдене живёт в
каждом молодом музыканте, прижимающем трубу к своим губам в попытке вызвать у
слушателя то же чувство, которое когда-то удавалось добиваться Бадди Болдену. Так
случилось, что унесённый джазом его первый король унёс с собой и тайну своего звука, при помощи которого он
повелевал тысячами горожан, заворожённо слушавших его игру и готовых ночи
напролёт танцевать под звуки его магического корнета.
Сегодняшние джазовые музыканты в
лице первого короля джаза, обрели источник вдохновения в попытках отыскать этот
«священный Грааль джаза» - потерянный звук королевской трубы Бадди Болдена, не
оставляя попыток представить себе, что же такое звучало в горячей и потной ночи
в местах, подобных Union Sons Hall на Perdido Street, в те самые моменты, когда
неподвижность вечера нарушала страстная жалоба трубы Бадди Болдена,
бесконечными повторами взвинчивающая темп песни, заставляя весь дансинг
погружаться в танцевальный транс под гипнотические ритмы его неистового инструмента.
Возможно, кому-то и улыбнётся
удача, когда в его воображении вдруг возникнут зримые черты эпизода, в котором
король "зовёт своих детишек к своему папочке", и в этот миг он услышит
тот самый потерянный звук. И может быть в один прекрасный день этот счастливчик
станет способным воссоздать столь же сильное электрифицирующее чувство, от
которого возникнет ощущение, что Бадди Кинг Болден вернулся в Новый Орлеан.
Комментариев нет:
Отправить комментарий